Дюк де Ришелье. День памяти

Сегодня день памяти Армана Эмманюэля София-Септимани де Вигнерод дю Плесси, герцога де Ришелье — нашего Дюка.

Я намерен посетить вас будущим летом. Я не могу сделать этого ранее, потому что не преминут сказать, что я еду продавать России тайны Франции.

До того лета Ришелье не дожил. Он, человек спартанской закалки, никогда не болевший, пройдя невредимым через турецкие пули и чуму, умер мгновенно, в 55 лет, как писали — «от нервного удара». Одесский градоначальник был последним из рода Ришелье…

Едва ли история знает человека, о котором все источники отзывались бы с таким единодушным одобрением…

Сплошная похвала, воздаваемая и русскими, и иностранцами деятельности Ришелье, удивляет каждого… В его деятельности нет возможности указать ни одной темной точки.

Когда-то Ришелье выбрал Одессу. Так начался его звездный час. Впрочем, наступал и звездный час Одессы. Города, как и люди, имеют свою судьбу. И порой она дело слепого случая. Почему именно Ришелье? Мог ли тогда кто-нибудь думать, что с этой поры Одесса станет не просто географической точкой, а символом некой мифической, особо привлекательной жизни, которой нет больше ни в одном городе на земле.

Надпись на латунной табличке памятника «Дюку» на Приморском бульваре в Одессе:

«Герцогу Еммануилу де Ришелье,
управлявшему с 1803 по 1814 год
Новороссийским краем и положившему основание
благосостояния Одессы, благодарные
к незабвенным его трудам жители всех сословий».

О великом и прекрасном, предоставим слово рассказать тем, кто знал его лично:

«Признаюсь, что я был сильно поражён с первого же мгновения его красивым и благородным характером, этой скромностью столь суровой… и этой самоотверженностью, которая позволяет ему только одно чувство – видеть Францию спокойной и счастливой, без какого-либо возврата к его личной славе». Кардинал де Боссе.

«Необходим был кто-то, кто, чуждый страстей и ошибок как прошлого, так и настоящего, укрепил бы страну, и с кем иностранные державы были бы счастливы и желали бы вести переговоры». Эли Деказ.

Это была истинная удача – иметь во главе правительства эмигранта старого рода, уехавшего в 1789, вернувшегося в 1814, человека порядочного, сердечного и разумного, патриота за границей, независимого от Двора, презирающего популярность своего сословия как фракции; незаинтересованного во всевозможных состязаниях, верного вне всяких подозрений, прекрасного администратора, каким только можно стать в варварской стране, сдержанного в том, чего он не знал, но стойкого защитника всего во имя правого дела и здравого смысла. Для Реставрации, народа и Короля, правителей и подданных, это была жемчужина гран-при. Герцог де Брольи, либерал. (ошибка в дате отъезда герцога: Ришелье покинул Францию только в 1791 году – прим. переводчика)

«Нация приняла его с единодушным одобрением как единственного возможного посредника между прошлым и будущим. Его имя и статус эмигранта делали его приятным Двору, а новая Франция удивлялась, не видя в нём ни предрассудков, ни претензий ему подобных». Граф де Ноайль.

Он мысленно полагал, что мы были безумны; что, сам разорённый Республикой, вернувшийся во Францию после очень долгого изгнания, не имевший возможности ничего возвратить из огромных владений своей семьи, проезжающий, как и другие, рядом со своим разрушенным замком и своим проданным домом, не имеющий возможности получить обратно во владение картины и библиотеки, которые он признал для себя принадлежащими музеям и прочим публичным местам, он более не понимал чувство боли столь естественное, какое должны испытывать жертвы подобных неудач и какое могло повлечь… желание мести… способное скорее привести к новым несчастьям, чем исправить те, которые были причинены. Граф де Виллель.

«Я считаю величайшей наградой иметь возможность сказать, что у меня нет ничего, но я заплатил до последнего су все долги своей семьи». Дюк Ришелье – Деказу.
(Только за несколько месяцев до собственной смерти герцог сумел отдать последний долг своих разгульных предков: вся его жизнь прошла из-за этого в судебных процессах).